Муромский мятеж 8-10 июля 1918 г.

Отряд подполковника Н.П.Сахарова
(организация, состав, численность, форменные отличия.)

Справка.

Муром -уездный город  Владимирской губернии. Расположен , на высоком левом берегу реки Ока. Через город проходит железная дорога Москва-Казань.  К 1 янв. 1896 г. жителей было 15 679.

Предыстория.

После перехода  25 октября 1917 г.  власти в столице к  большевикам и установления советской власти в   в Муроме, среди местной буржуазии и интеллигенции, главным образом бывшего офицерства,  как и в других местностях   постепенно назревало недовольство новым политическим режимом.  В Москве был образован "Союз защиты Родины и Свободы", во главе которого стоял эсэр и бывший военный министр Временного правительства Борис Савинков.
Целями этой организации было свержение Советской власти, установление военной диктатуры и продолжение войны с Германией. В рамках достижения целей Союза летом 1918 были организованы мятежи в Ярославле, Рыбинске и Муроме.

Конец предыстории.

Чаще всего внимание военных историков, рассматривающих период  Гражданской войны в России оказывается прикованным к крупным и мелким фронтам, где проходили основные боевые действия, хотя  в той или иной степени   политическое  противостояние охватило всю территорию Российской империи, в том числе и губернии Центральной России, где  советская власть установилась осенью 1917-зимой 1918. и где   не велось широкомасштабных военных действий.

Несколько "повезло" в этом смысле событиям в Ярославле, события на Муромской же земле остались в тени.

Вооруженное выступление против власти большевиков в Муроме, уездном городе Владимирской губернии, продолжавшееся с вечера 8-го до утра 10-го июля 1918 года на сегодняшний момент остается слабо изученным. В силу слишком малой продолжительности выступления и недостаточности   материалов, относящихся к Муромским событиям, внимание исследователей приковывают, как правило, другие обстоятельства сложной военно-политической обстановки июля 1918 года в Приволжье.

Одним из наименее изученных аспектов Муромских событий являются антибольшевистские силы, в частности,  формирование, организация, численный и социальный состав Муромского отряда, его форменные отличия.

Формирование Муромского белого подполья.

В планах "Союза защиты Родины и Свободы", антибольшевистской подпольной организации,   начавшей свою деятельность в марте  1918 года, Мурому отводилась важная роль среди городов  Средней Волги как плацдарма, выдвинутого в сторону Москвы и, одновременно, пункта стратегического прикрытия для районов предполагавшихся восстаний в Нижнем Новгороде, Арзамасе и Казани.

Кроме того в городе располагался с апреля 1918 года большевистский Высший Военный Совет, переехавший сюда из Москвы, и расположившийся в здании местного реального училища.

Именно захват этого органа большевистского управления должен был по замыслу восставших стать серьезным ударом не только по позициям местных большевиков, но и по всей системе управления войсками создающейся Красной Армии.

Примечание Веремеева Ю.Г. Если исходить из военных соображений, то мятежи в Ярославле, Рыбинске,  Нижнем Новгороде, Муроме, Казани преследовали цель захвата стратегически важных мостов через Волгу и Оку. Этим решались сразу две задачи. Первая, это отсечение центральной России от хлебной Сибири и удушение большевистской власти голодом. Вторая, это не допустить распространения центральной власти большевиков на Урал и Сибирь и создание там благоприятных возможностей для разгрома местных большевиков и создания Восточного фронта Белого Движения.
Сами по себе эти планы  безупречны, если иметь достаточно военных сил и поддержку населения. Но ни того, ни другого в первой половине 1918 у антибольшевистских сил не было, как не было единых и ясных политических целей, и четких, привлекательных для большинства населения   лозунгов.

Конец примечания.

Формирование подпольной организации в городе,   которое по мнению большевиков началось  к концу зимы 1918 года, вряд ли стоит считать серьезно обоснованным и подкрепленным существенными фактами.

Количественный и качественный состав Муромской ячейки "Союза", ставший в июле ядром Муромского отряда Н. П. Сахарова на сегодняшний день остается неизвестным, однако, совершенно ясно, что она была крайне малочисленной и серьезной роли сыграть не могла.

Организация возглавлялась местным уроженцем 24-летним подполковником (ноябрь1917) Николаем Павловичем Сахаровым, прапорщиком запаса мирного времени (1912).

Те факты, что были зафиксированы Владимирским губернским революционным трибуналом, свидетельствуют скорее об общем недовольстве населения мерами, проводимыми советской властью в городе, а не об акциях, спланированных белым подпольем, которого тогда просто не существовало.

К таковым пытались причислить  и устраиваемые духовенством крестные ходы, и собрание в церкви Иоанна Предтечи 2 февраля 1918 года Муромским епископом Митрофаном представителей всех слоев городского общества, где зачитывалось послание патриарха Тихона к верующим от 19 января 1918 года, критиковался декрет об отделении церкви от государства, звучали призывы к народу на защиту церкви.

Естественное недовольство горожан дороговизной продуктов и исчезновением многих предметов первой необходимости, глухое брожение среди офицерской молодежи - все это пытались представить признаками деятельности белого подполья.

Тем не менее, это вполне естественное недовольство населения новой властью, стало благоприятной почвой для создания подпольной организации. Наиболее подходящим элементом для этого были как впрочем и везде в России офицерство (в большинстве своем военного времени), утратившее всякие средства к существовании, и жившее что называется "под топором" принудительной мобилизации в Красную Армию или репрессий.

Так, Владимирский губернский революционный трибунал отмечал:
"...в общественном клубе происходят какие-то собрания бывших офицеров и буржуазии. При произведенном внезапном обыске в клубе были найдены 3 револьвера на крыше, 2 - на лестнице и 4 - в самом помещении клуба";
"...в общество футболистов тоже ведет себя подозрительно, и так под видом увлечения спортом создаются сплоченные ячейки из бывшего офицерства и буржуазной молодежи";
"...у представителя же крупной буржуазии Жадина в его квартире при обыске было найдено современное оружие, спрятанное под старинным";
"...при обыске в феврале же месяце в квартире, где жила семья Сахаровых… было найдено 6 шашек, 2 рапиры, 5 штыков, 8 тесаков, 5 кобур…"

Организационное начало в среду недовольных по разным причинам советской властью внесли представители "Союза защиты Родины и свободы" , появившиеся в городе не ранее конца весны  1918 года.

Однако и здесь говорить о готовом плане захвата города также не приходится. Местная Чрезвычайная комиссия (ЧК) установила, что "...организацией, как удалось установить, устраивались собрания тайные в разных местах; между прочим, такое собрание было в Карачевском овраге (графини Уваровой) 5 июня. На собрании этом присутствовали из местных буржуа, между прочим, Жадин, из бывших офицеров Мяздриков и инструктора Красной Армии из бывших же офицеров. Тут в речах призывали к свержению Советской власти, восстановлению власти Учредительного собрания и расправе с красноармейцами, коммунистами и советскими работниками".

Другое подобное собрание проходило в доме вдовы фабриканта В.В.Киселева на берегу Оки, против его фабрики, где самочинно поселился, приехав в город, крупный большевистский деятель М.Бонч-Бруевич; в нижнем этаже периодически собирались офицеры, готовившие мятеж.

Характерно, что в отчетах ЧК, если допустить в известной доле их объективность, ничего не говорится о планах восставших захватить тот или иной объект, вопросах вооруженности и т. п. Судя по всему, конструктивная составляющая таких собраний была невелика, а преобладали по большей части разговоры демагогического толка.

Вместе с тем, характерным штрихом являются показания  председателя Муромской ЧК Н.Тагунова, находившегося  до и во время выступления в губернском центре, что "во Владимире же достаточные сведения о возможности существования контрреволюционных организаций в пределах губернии, и в частности в городе Муроме, получены не были".

Все вышесказанное свидетельствует о том, что при наличии ячейки "Союза" в Муроме, никакой серьезной оценке ее деятельность ввиду малочисленности и пассивности членов, не поддается.

Таким образом, реальное создание   Сахаровского отряда произошло  только в последние несколько дней до выступления, а именно 3-8 июля, во время нахождения Н.Сахарова в Нижнем Новгороде, а отчасти в Муроме, где основой организации были инструкторы караульной роты и сотрудники военного комиссариата города - бывшие офицеры.

Муромский отряд: организация и социальный состав.

Основу отряда подполковника Сахарова составила прибывшая с ним на пароходе из Нижнего Новгорода группа подпольщиков, а также бывшие офицеры, служившие  в качестве инструкторов и сотрудников в уездном  военкомате  Мурома.

Эти силы являлись наиболее активным элементом, которые должны были стать ядром вооруженных формирований мятежников.

Личным составом  отряда, на который можно было рассчитывать в городе и который по всей России в антибольшевистских формированиях летом 1918 года составлял костяк, должна была стать   учащаяся молодежь (представленная в городе реалистами).

В состав штаба отряда вошли: подполковник Н.П.Сахаров (военное командование), военный врач Н.С.Григорьев (политическое руководство) и купец А.Ф.Жадин (финансовая часть, связь с местными торгово-промышленными кругами).

Приток добровольцев оказался недостаточным и штаб попытался провести  мобилизацию, которую планировалось осуществлять  в бывшем здании уездного  воинского начальника (где разместился штаб). В здании  по показаниям А.Либстера, председателя еврейской общины города, находились  много народа, главным образом учащейся молодежи с винтовками, которых обучали военным приемам инструктора белой гвардии, по-видимому, бывшие офицеры.

Кроме  оказавшихся  в распоряжении   Муромского отряда трехлинейных винтовок системы Мосина, восставшие захватили одно трехдюймовое орудие и несколько  пулеметов. Кроме того, некоторые имели личное оружие: револьверы и пистолеты различных систем.

На сегодняшний день  о количественном, качественном, социальном и командном составе Муромского отряда можно судить лишь по материалам судебного процесса над захваченными в плен повстанцами, а также воспоминаниям современников.

В  материалах следствия и судебного процесса над восставшими  в событиях 8-10 июля 1918 года в Муроме,  так или иначе  значатся более 140 человек почти всех социальных групп общества и различного материального положения.
В списке преданных суду числится  более 30 офицеров, почти все они отмечены как организаторы и самые активные участники событий. Вероятно, эти люди были костяком отряда, составляя его командный состав. Это как члены нижегородской организации "Союза", которая была крайне малочисленной, так и Муромские члены, прибывшие 8 июля с Сахаровым,  и местные уроженцы-офицеры.
Среди чинов преобладают обер-офицерские: от прапорщика до капитана. Вероятно, самым старшим по чину среди командного состава отряда был его командир - подполковник Сахаров.

Хотя, в показаниях В.Лепехина, редактора газеты "Известия Муромского Совдепа" упомянут "какой-то незнакомый мне офицер, лет 35-40 одетый в шинель внакидку с целой колодкой орденов, медалей на груди. На голове у него была фуражка защитного цвета, погоны же были полковничьи". Под описание двадцатичетырехлетнего Сахарова это мало подходит, но вполне вероятно, что штатский человек просто ошибся в определении знаков различия.

Еще одной категорией повстанцев, выделенных обвинителями, была учащаяся молодежь.
Так, чекист Тагунов говорит, что "большинство белогвардейских добровольцев состояло из учащейся молодежи Мурома, пошедшей в ряды белой гвардии под влиянием своих родителей".
Упоминание, так или иначе, о принадлежности к учащимся находится по отношению к 18 восставшим, однако многие осужденные, не отнесенные четко материалами процесса к реалистам или студентам, значатся как молодежь и вероятнее всего также были учащимися.

Выше упоминавшийся А.Либстер, в своих показаниях говорит о делегации Союза сионистской молодежи, состоявшей, главным образом, из беженцев Великой войны из Ковенской, Витебской и других западных губерний, во главе со своим председателем Кругликовым, пришедшей в штаб восставших просить винтовки для самообороны на случай еврейского погрома.  Вполне вероятно, что многие молодые беженцы также были учащимися.   Однако, получив 20 винтовок и патроны, еврейская молодежь разошлась по домам.

Особо стоит отметить   решение вступить в отряд группы местных правых эсеров "чтобы с оружием в руках отстаивать интересы пролетариата и бедноты от слишком буржуазного состава белой гвардии". Нужно ли говорить о реальном желании воевать таких добровольцев.

Местные меньшевики  от участия в событиях   уклонились совсем.

Основную массу восставших, судя по документам судебного процесса, составили городские обыватели, люди случайные, идейно никак не готовые воевать против большевиков, вступившие в отряд, побуждаемые нуждой (рядовым обещалось жалование в 300 рублей, остальным больше), страхом наказания за неявку (сказывался опыт жизни при большевиках), либо просто будучи сбитыми с толку быстро меняющейся картиной событий в стране и в городе.

Предпринимались попытки привлечь к участию в мятеже  местных рабочих железнодорожных мастерских Казанской железной дороги. Так, "из города отправлены были грузовые автомобили с мукою и хлебом для рабочих Московско-Казанской железной дороги с целью побудить последних выступить на сторону белой гвардии", а часть железнодорожников ездила с отрядами восставших по железной дороге. Однако, в общем и целом, завоевать симпатии и привлечь к активному сотрудничеству рабочих железнодорожных мастерских и заводов, а также крестьян окрестных деревень не удалось.

Пассивное участие и моральное содействие отряду, оказали купечество, интеллигенция и духовенство во главе с епископом Муромским Митрофаном. Так, многие очевидцы событий в своих показаниях упоминают о сочувственном отношении местных торгово-промышленных кругов к восставшим и бесплатное снабжение их продуктами, а "9-го днем в соборе был молебен в присутствии всей буржуазии Мурома, где было благодарственное молебствие об освобождении города от большевиков", а также прошли крестные ходы. Епископ Митрофан передал через послушника В.Алексинского небольшую сумму денег на нужды отряда.

Хронология мятежа.

Если  опираться на материалы  судебного процесса над восставшими, первоначально выступление в Муроме предполагалось 6-7 июня 1918 года, но, якобы, предотвращенное, не состоялось. Эта дата, всплывающая в материалах судебного процесса только раз, никак не комментируется, и сказать уверенно, было ли это домыслом следователей или имело какую-то реальную основу, затруднительно. Затруднительно еще и потому, что сама стратегическая идея руководства "Союза", преследуемая организацией восстаний в приволжских городах до сих пор окончательно не ясна.
Как и точно неизвестно, почему Сахаров двинулся из Нижнего Новгорода в Муром, а не в Ярославль, где уже шли бои или не остался в Нижнем. Ведь   Мурому помощи ждать было неоткуда, его положение было изолированным, потому что во Владимире, Нижнем Новгороде, Арзамасе восстания не состоялись, а Казань была слишком далеко.

Единственный факт известный сегодня достоверно это дата начала выступления - 8 июля. Но и он  заблаговременно не планировался, а   все последующие события носили характер по большей части импровизаций, поскольку Сахаров, если и получил какие-то указания относительно даты начала действий, к июлю был предоставлен сам себе и действовал, видимо, на свой страх и риск.

Уже с вечера 8 июля 1918 года в местах, где для вечернего времяпрепровождения собиралась городская молодежь началось брожение. Возбуждались  разговоры о необходимости свержения советской власти; о событиях на Волге и восстании чехословаков.
Прозвучало несколько выстрелов. Кто стрелял, осталось неясным.

В ночь с 8 на 9 июля 1918 года сахаровцы разоружили бойцов караульной роты, сопротивления не было.
По всему городу произошло еще несколько бескровных стычек. Были захвачены все ключевые пункты города (здание городского совета, милиции, телеграфа, уездного воинского начальника). К 11 часам утра город был в руках восставших, Бонч-Бруевич уехал накануне,  местные руководители-большевики бежали.

Утром 9 июля, сразу после того как город оказался в руках восставших, Сахаров объявил обязательную регистрацию всех офицеров, юнкеров и вольноопределяющихся, а также военных техников.

Чекист Н.Тагунов в своих показаниях упоминает еще о мобилизации чехословаков, но если таковые и находились на момент восстания в городе, проживая в качестве частных лиц, то их были единицы.

Подлежали обязательной регистрации и все военнообязанные, однако, из-за слишком малого времени нахождения восставших в городе и общей пассивности населения это мероприятие провалилось.

Основной  надеждой штаба отряда, являвшегося организационным и военным управляющим органом и созданного одновременно с началом мобилизации, были добровольцы из местного населения.

Штабом же рассылались  вооруженные группы   с целью взятия под контроль соседних уездов и линии железной дороги, распределялось имевшееся в наличии вооружение, выставлялись посты на стратегически важных объектах города, была организована печать приказов и воззваний в местной частной типографии Миловановой.

Участники событий позднее отмечали, что восстание развивалось нерешительно, и штаб отряда себя никак не проявил. Тем не менее, учитывая общую пассивность населения, справедливости ради следует подчеркнуть, что несмотря на общий отрицательный результат деятельности Муромского отряда, попытки развить боевые действия, закрепиться в городе и уезде, установить связь с соседними районами, были налицо.

Так, штабом посылались вооруженные отряды "первый - на станцию Селиваново под начальством бывшего офицера Гольберга, второй - на станцию Климово во главе с бывшим офицером Пестряковым (оба отряда - для порчи железнодорожного полотна), третий отряд - на станцию Навашино для боя с выступавшими на защиту Советской власти рабочими".

Последний отряд был разбит рабочими судостроительной верфи Коломенских заводов.

Также была проведена разведка, посланная Штабом отряда в Арзамас. Цель разведки - узнать, нет ли чехословаков в Арзамасе, а при наличии таковых установить с ними связь и при возможности получить помощь. Согласно показаниям Н.Конюхина, участника выступления, попавшего в плен, вместе с ним в Арзамас ездил солдат, студент и некто Железнинов.

Все вышеупомянутые факты свидетельствуют о том, что несмотря на то, что реально удалось лишь ненадолго захватить город, а мобилизация провалилась, поиск путей выхода из сложившегося изолированного положения повстанцев, велся постоянно.

К утру 10 июля, когда стало ясно, что все планы штаба провалились, решено было пробиваться на соединение с чехами. Из города уходили в спешке, не успев ни разрушить связь, ни уничтожить документацию отряда, который по большей части разбежался.
Организованно отступало, по-видимому, лишь ядро отряда. Вероятно, именно этот отряд был настигнут красными вечером 10 июля у станции Дворики, частью рассеян, а уже в ночь на 11 июля у Ново-Дмитриевского состоялся второй бой, где остатки Муромского отряда снова были наголову разбиты и с боем прорвались через Выксу к Ардатову, где многие рассеялись, а оставшиеся организованными сели на пароход и отплыли вверх по Волге к Нижнему Новгороду.

В обоих боях часть восставших попала в плен (по крайней мере, 12 человек было расстреляно у стен Иверского женского монастыря в Выксе).

Судьбы  участников  Муромского мятежа.

Согласно приговору Владимирского губернского революционного трибунала 15 человек - основных организаторов и руководителей восстания во главе с Н.П.Сахаровым и Н.С.Григорьевым приговорили к расстрелу заочно.

Впоследствии был арестован и расстрелян в 1921 году лишь А.Ф.Жадин.

Один человек  Шишко Степан  был единственным приговорен к расстрелу в 24 часа по неизвестным пока причинам.

Приговорены к заключению в концентрационный лагерь до момента прекращения гражданской войны, а также к различным срокам общественных работ 17 человек.

На различные суммы оштрафованы были 8 человек, в основном из среды местного купечества, помогавшего повстанцам.

Оправданы по различным причинам были 10 человек, в том числе 4 как учащиеся.

Однако, вне  официального постановления суда было расстреляно более 25 человек (частью в Муроме через две недели после восстания, остальные - в Выксе).

Вероятно, были потери у восставших и в ходе боевых столкновений с отрядом красных Ерлыкина, преследовавшего их, хотя в известных документах об этом не упоминается.

На имущие классы города была наложена контрибуция в 10 миллионов рублей, из которых реально собрали около 4 миллионов.

Если верить приговору Владимирского губернского революционного трибунала, то большая часть отряда осталась в городе и создала новую организацию, раскрытую ЧК летом 1919 года после задержания в конце июля на ст.Ютаза недалеко от Бугульмы особым отделом 26-й дивизии 5-й армии направлявшейся в Златоуст некой Е.И.Морозовой - якобы связной от Муромской организации, посланной для установления связи с колчаковскими частями, их местонахождения и успехов на фронте.

По этой версии при подходе белых, повстанцами планировались диверсии на коммуникациях (подрыв моста через р.Оку) и организация беспорядков в тылу (забастовка).
Морозова назвала  целый ряд офицеров - якобы членов белого подполья, находившихся в городе на нелегальном положении. Тем не менее, отсутствие на сегодняшний день серьезных документальных свидетельств, а также ряд объективных фактов, как то малочисленность идейного боевого ядра восставших, неудачное отступление, эффективная работа ЧК по горячим следам при подавлении восстания, заставляют усомниться в вышеизложенном и принять эти факты не более чем версию.

Наиболее вероятным представляется развитие событий в том ключе, что ядро отряда, в том числе Н.Сахаров и Н.Григорьев добрались до Казани, к чему склоняются и документы судебного процесса.

Судьба остальных чинов командного состава Муромского отряда, а также многих рядовых добровольцев, скрывшихся или разъехавшихся по городам Центральной России, о чем есть упоминания в некоторых протоколах допросов, пока остается неизвестной.

Форменные отличия чинов Муромского отряда.

Муромский отряд подполковника Н.Сахарова формально являлся частью Северной Добровольческой армии (СДА), а потому в отношении внешних отличий на него распространялось Извлечение из Воинского Устава Северной Добровольческой армии, отпечатанное сразу же после занятия Мурома 9 июля 1918 года в частной типографии Миловановой и объявленное для всеобщего сведения населения и личного состава отряда.

Так, установлены были "… Отличительные знаки состояния в частях "Союза защиты Родины и Свободы" - нашивки на левом рукаве в виде угла из узкой георгиевской ленты (шеврон).

Тем не менее, ни в одних воспоминаниях тех, кто подавлял восстание или протоколах допросов участников восстания, попавших в плен, георгиевские шевроны ни разу не упоминаются. Зато во многих документах и материалах неоднократно упомянуты как основной отличительный знак восставших, белые нарукавные повязки.

Согласно показаниям Тагунова Н.Н., главы Муромской уездной ЧК "…Все белогвардейцы ходили с белыми повязками на рукавах…".
Упоминает об этом отличии и противоположная сторона. Михаил Кряков, участник восстания, попавший в плен, в своих показаниях говорит: "…Записывал меня какой-то незнакомый мне прапорщик, и после этого в цейхгаузе на дворе мне выдали оружие, винтовку и патроны. Тут же белым платком я обвязал рукав…".

Национальная (бело-сине-красная) символика на повязках также нигде не упоминается, как не упоминается и ношение георгиевских ленточек на головных уборах и в петлицах, так широко распространенное в это время в Ярославском отряде СДА, Народной армии КОМУЧа, и в Народных армиях Прикамья (ижевцев и воткинцев).

Характерная для лета 1918 года ситуация сложилась с ношением традиционных знаков различия - погон. Согласно Уставу СДА "Погоны надеваются только защитного цвета и только после специального разрешения штаба".

Сразу после занятия города приказом штаба Муромского отряда были восстановлены воинские чины и погоны. Еще "…при обыске в феврале же месяце [1918 года] в квартире, где жила семья Сахаровых…было найдено… 40 пар офицерских погон разных чинов…".

Однако, насколько можно судить по воспоминаниям современников, погоны носили далеко не все повстанцы. Лепехин В.И., редактор местной газеты "Известия Муромского Совета народных депутатов" вспоминал, что "!…перед домом стояла группа лиц из бывшего офицерства, часть из них была с погонами и вооружена…".

Связано было это не только с отсутствием необходимого количества знаков различия, но и с тем фактом, что ядро восставших составлял маленький отряд в два-три десятка человек и начальников знали в лицо.

Характерным штрихом является осуждение некоторых участников восстания только за ношение погон. Так, Федору Веревушкину Владимирский губернский революционный трибунал вменил в вину, что тот "надел погоны вольноопределяющегося".

Восставшими было восстановлено ношение прежних наград. Так, согласно показаниям того же В.Лепехина "…офицер…одетый в шинель навскидку, с целой колодкой орденов, медалей на груди. На голове у него была фуражка защитного цвета, погоны же были полковничьи".

Говоря в целом о форме одежды восставших необходимо отметить, что при возможности старались выглядеть единообразно, используя за основу русскую походную форму произвольного покроя, лишь в общих чертах напоминавшую уставные образцы. Уже упоминавшийся М.Кряков показывал: "…затем [я] переоделся в солдатскую форму (которая у меня раньше имелась) и …пошел опять к воинскому начальнику…".

Мобилизованные имели по большей части гражданскую одежду в лучшем случае с отдельными элементами форменной военной или ученической (поскольку в Отряд записалось немало реалистов).

Что касается флагов, то Устав СДА предусматривал "… Такого же цвета [как нарукавный шеврон, т.е.черно-оранжевые ], но соответствующих размеров должны быть флаги и знамена. На знамена могут быть нашиты иконы святого, избранного для данной части".

Вероятно, по причине слишком кратковременного существования отряда знамя изготовлено не было, однако некоторые очевидцы событий в своих показаниях упоминают о белых флагах у восставших как еще одном отличии. Так, говоря о событиях первых часов восстания, в ночь с 8 на 9 июля, Кириллов А.И., член уездной ЧК говорит: "…проехал автомобиль грузовой с пулеметом, с вооруженными людьми…На автомобиле был белый флаг".

Лепехин В.И. в своих показаниях также упоминает о таком отличии: "…я увидел сновавшие мимо автомобили- грузовики с людьми, частью вооруженными, а частью - нет….На некоторых автомобилях были белые флаги".

О белых флагах показывал на допросе в ЧК и председатель еврейской общины города А.Либстер: "…По дороге мне встретились автомобили с белыми флагами и вооруженными людьми…".

Характерно, что нигде не упомянуты национальные (бело-сине-красные) флаги или ленточки.

В целом, основное отличие Муромского отряда - белые нарукавные повязки, было довольно типичным отличительным знаком антибольшевистских формирований лета 1918 года, достаточно широко использовавшиеся в отряде В.О.Каппеля, Ярославском отряде СДА, 1-м Партизанском конном полку в Уральской области, в частях уральских казаков. Несомненно, основной причиной, не позволившей ввести более основательную систему отличий, стало слишком короткое время существования отряда. Новые подробности об отличительных знаках и внешнем облике Муромского отряда Н.П.Сахарова может дать обнаружение новых документов и материалов о событиях восстания.

Источники и литература

1.1. Е.В.Волков, Н.Д.Егоров, И.В.Купцов. Белые генералы Восточного фронта Гражданской войны.
2. А.С.Кручинин. Муромское восстание 1918 года. Уваровские чтения - V. Сборник.
3. Контрреволюционное восстание в Муроме летом 1918 г. // История Мурома и Муромского края. - Муром, 2001.
4. Красная книга ВЧК Т.1 М.1989 г. 5. Бонч-Бруевич М. Д. Вся власть Советам!.  Воениздат, Москва 1958.